Публикуем текст доклада митрополита Костромского и Нерехтского Ферапонта на пленарном заседании VI Международной научно-практической конференции «Историческая память и духовный опыт формирования российской государственности. Возрождение святыни: Костромской кремль» (6 октября 2023 года).
Митрополит Костромской и Нерехтский ФЕРАПОНТ
Костромской кремль и его святыня в истории России
Возрождение Костромского кремля, совершающееся на наших глазах и 24 сентября ознаменованное торжественным освящением воссозданного из руин небытия Богоявленского собора, побуждает нас дать оценку кремлю не только как уникальному памятнику церковной архитектуры, как историческому и духовно-административному центру Костромы на протяжении веков – но и как месту, объекту, имеющему особое значение для всей России, для ее государственности. Это безусловно важно и с духовной точки зрения, и в церковно-общественном смысле. Такая оценка, можно сказать, наполнит особым внутренним содержанием процесс материального воссоздания соборного кремлевского ансамбля – а этот процесс по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и попечением нашего храмоздателя, выдающегося благотворителя и мецената Виктора Ивановича Тырышкина, выходит сейчас на новый важный этап: вслед за Богоявленским собором будет восстановлен Успенский собор, историческое место пребывания чудотворной Феодоровской иконы Божией Матери.
Прошлое кремля неразрывно связано с главной святыней Костромской земли, чудотворным Феодоровским образом Царицы Небесной – а почитание этой святыни, в свою очередь, является связующим звеном между событиями собственно костромской истории и летописью бытия всего Российского государства. Осеняемые Феодоровской иконой и вдохновляемые знамением чудесного заступничества Пресвятой Богородицы, костромской князь Василий Ярославич и воины его дружины в 1262 году нанесли поражение подступившим к Костроме врагам в битве при Святом озере. В 1382 году, во время нашествия на Москву хана Тохтамыша, в Костроме – то есть, по существу, за деревянными стенами первого Костромского кремля, располагавшегося у места впадения в Волгу речки Сулы – укрылся от неприятелей святой благоверный великий князь Димитрий Донской со своим семейством. Сюда же, в Кострому, в 1409 году при нашествии на Русь властителя Золотой Орды Едигея удалился из Москвы великий князь Василий Дмитриевич, сын Димитрия Донского. И в дальнейшем многие московские знатные семьи считали обязательным для себя иметь в Костромском кремле (уже втором, после пожара 1413 года расположившемся на нынешнем его месте) так называемые осадные дворы, чтобы укрываться здесь от опасностей в трудную годину. Исследователи костромской истории согласно подчеркивают, что такое значение Костромы и ее кремля объяснялось тем, что город считался надежным и защищенным местом – но сильным не только своими оборонительными сооружениями, а прежде всего покровом Царицы Небесной, действенным знамением которого служила пребывавшая в Успенском соборе Костромского кремля чудотворная Феодоровская икона Богоматери.
Особенно значимыми, судьбоносными для Костромы в историческом плане явились события марта 1613 года, после которых – и до сего дня – наш город неофициально именуется «колыбелью Дома Романовых». Ярким свидетельством такого признания роли Костромы в судьбе царской династии стала традиция посещения города членами царского Дома – императорами, наследниками престола, великими князьями и княгинями. Первый такой визит состоялся в 1767 году, когда Кострому посетила императрица Екатерина II; а с 1834 года, с прибытия в наш город императора Николая I, такие путешествия фактически стали обязательными и для российских самодержцев, и для наследников-цесаревичей. Очень важно отметить, что программа таких визитов включала посещение двух костромских духовных центров: Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря и Костромского кремля; высочайшие паломники молились здесь за богослужениями, а в кремле, кроме того, непременно поклонялись чудотворной Феодоровской иконе Пресвятой Богородицы. По такой же программе организовывались посещения Костромы высокими гостями – государственными, церковными и общественными деятелями.
Разумеется, поклонение чудотворной Феодоровской иконе Богоматери подчеркивало то значение, которое эта святыня имела в событиях 14 марта (по старому стилю) 1613 года: ведь именно пред ликом чудотворного образа, с молитвой к Царице Небесной Михаил Феодорович Романов и его мать, инокиня Марфа Иоанновна, после долгих сомнений и размышлений решились принять избрание юного Михаила Земским собором на всероссийский престол. Однако обстоятельства сложились так, что значение Костромского кремля в начале исторического пути царского Дома Романовых оказалось существенно принижено, хотя и не по чьему-то злому умыслу. Скорее здесь имел место исторический курьез, хотя и с далеко идущими последствиями. И вот об этом следует сказать подробнее – именно сейчас, когда мы возвращаем Костромскому кремлю не только его внешний облик, но и духовную значимость.
С XVII века и до настоящего времени основными источниками для описания того, что происходило в Костроме 13–14 марта 1613 года, являются два известных письменных памятника: «Новый летописец» и «Сказание Авраамия Палицына». «Новый летописец», составленный около 1630 года, и сейчас пользуется у исследователей уважением как источник, составитель которого проявляет «поразительную, даже для очевидца и современника описываемых событий, осведомленность» [1]. Автор же «Сказания» – келарь Троице-Сергиева монастыря старец Авраамий Палицын – был личностью одаренной, яркой, но притом весьма неоднозначной. В своих литературных трудах старец Авраамий стремился не только запечатлеть минувшие события, но и подчеркнуть собственную роль в них, иногда даже в ущерб исторической объективности – то есть, по словам одного из авторов XIX века, пытался «внести в историю свой собственный панегирик» [2]. Впрочем, мы не можем упрекнуть автора «Сказания» в том, что он пишет неправду; да, он пишет правду – но не всю, а его умолчания довольно красноречивы и преследуют вполне конкретные цели. Таким образом, анализировать произведение старца Авраамия следует с применением метода герменевтики, раскрывая подлинные смыслы и того, что автор описывает, и того, о чем он намеренно умалчивает.
В XVII, XVIII столетиях и в начале XIX века описания событий 14 марта 1613 года базировались на «Новом летописце», в котором однозначно говорится: утром этого дня посольство Земского собора, прибывшее из Москвы «на Кострому» для извещения матери и сына Романовых о состоявшемся избрании Михаила Феодоровича на царство, пришло в Успенский собор Костромского кремля.
«Архиепископ же Феодорит и боярин Федор Иванович Шереметев и все люди придоша в соборную церковь Пречистыя Богородицы и пеша молебны, и взяша чесныя кресты и месной чюдотворной образ Пречистыя Богородицы Федоровския и многия иконы, и поидоша в Ыпацкой монастырь, и пеша молебны у Живоначальные Троицы, и придоша к нему, государю, и к матери ево…» [3].
Таким образом, в событиях утра 14 марта мы видим важнейшее смысловое содержание: буквально вся Россия, весь русский народ в лице своих представителей, послов Земского собора, приходит в кремль на поклонение костромской святыне. Исполнение исторической миссии посольства начинается с молитвы пред ликом чудотворной Феодоровской иконы Богоматери, и лишь затем действие – вместе с иконой – перемещается из Костромского кремля в Ипатьевскую обитель.
Именно так виделась роль Костромского кремля в событиях 14 марта с XVII столетия до начала XIX века. Эта картина была отражена в «Летописи о многих мятежах» середины XVII столетия [4], а также в составленной, как полагают, игуменом Макариево-Унженского монастыря Леонтием в 20–30‑х годах XVIII века четвертой редакции «Сказания о явлении и чудесах Феодоровской иконы Божией Матери» [5] и в исторических записках протоиерея Успенского собора города Иакова Арсеньева, над которыми автор работал с 1833 года. Отец Иаков (кстати, прослуживший в Костромском кремле более полувека) писал:
«Присланное из Москвы посольство для избрания на престол великого государя Михаила Феодоровича (…) 14-го числа марта, препровождаемые всеми гражданами, шли в соборную города Костромы церковь и, всенародно совершивши молебное пение, со кресты и иконами шествовали в Троицкий Ипатский монастырь, где по многом молении склонили восприять государя Российскую державу» [6].
Однако в XIX столетии костромские авторы исторических описаний стали буквально следовать тексту «Сказания Авраамия Палицына», где о пришествии посольства в Костромской кремль не говорится вообще, равно как и не упоминается Феодоровская икона Божией Матери. Повторим, это не было следствием какого-то злого умысла, ведь в то время «Сказание Авраамия Палицына» считалось авторитетнейшим источником. Впрочем, игнорировать роль чудотворного образа со стороны авторов этих работ было бы неразумно, поэтому в таких описаниях эклектично соединились версия о шествии посольства в Ипатьевский монастырь утром 14 марта напрямую по льду Волги из Селища (где послы остановились вечером 13 марта на ночевку), как будто бы обусловленная буквальным пониманием текста старца Авраамия, – и традиционная трактовка значения Феодоровской иконы Богоматери в призвании Михаила Феодоровича на царство [7]. Для XIX века подобные изложения событий как идеологически приемлемые не ставились под вопрос, однако в наши дни исследователи подвергают их вполне обоснованной критике. Дело доходит даже до отрицания присутствия Феодоровской иконы в Ипатьевской обители 14 марта 1613 года – не говоря уже о том, что о приходе послов Земского собора в Костромской кремль не говорится вообще.
Поэтому мы считаем принципиально важным восстановить реальную картину событий 14 марта 1613 года в Костроме и подчеркнуть при этом значение Костромского кремля, а именно: подойдя к Костроме со стороны Ярославля вечером 13 марта и проведя ночь с 13 на 14 марта в селе Селище, ранним утром московское посольство по льду перешло реку Волгу и, несколько пройдя вниз по течению реки, прибыло в Костромской кремль. Совершив в кремлевском Успенском соборе молебен пред Феодоровской иконой Божией Матери, посольство, взяв этот образ Пресвятой Богородицы, торжественным шествием направилось в Ипатьевский монастырь, где и состоялось призвание Михаила Феодоровича на царство. И в этом призвании костромская святыня играла важнейшую роль, что и стало причиной ее сугубого почитания царским Домом Романовых на протяжении последующих столетий [8].
Соответственно, говоря о Костроме как древнем городе и «колыбели Дома Романовых», теперь нам следует указывать в этом смысле не только на Ипатьевский монастырь; возрожденный Костромской кремль не в меньшей степени заслуживает упоминания о своем значении для истории России, для ее государственности. Подобный подход нам предстоит реализовать, в частности, в организации работы с паломниками, при приеме туристических групп, в информационной и издательской сферах деятельности. И это не новация, а воссоздание традиции, выделявшей в Костроме два «центра притяжения» для исторических судеб Отечества: Костромской кремль и Ипатьевскую обитель. Сейчас, с возрождением соборного ансамбля над Волгой, милостью Божией пришло время вновь воздавать святыне подобающую ей честь.
Примечания
1. Зотов А.М. «Новый летописец» как памятник литературы первой трети XVII века: дис. … канд. филол. наук. Новосибирск, 1999. С. 179.
2. Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. как исторический источник. СПб., 1888. С. 169.
3. Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Императорской Археографической комиссией. Т. 14. Первая половина: I. Повесть о честнем житии царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руссии. II. Новый летописец. СПб., 1910. С. 129–130.
4. Летопись о многих мятежах и о разорении Московского государства от внутренних и внешних неприятелей и от прочих тогдашних времен многих случаев, по преставлении царя Иоанна Васильевича; а паче о междугосударствовании по кончине царя Феодора Иоанновича, и о учиненном исправлении книг в царствование благоверного государя царя Алексея Михайловича в 7163/1655 году. СПб., 1771. С. 303.
5. Радеева О.Н. Сказание о Федоровской иконе Пресвятой Богородицы в книжной культуре России XVII– XVIII вв.: дис. … канд. истор. наук. М., 2011. С. 349–350.
6. Арсеньев И.А., протоиерей. Летопись костромского Успенского кафедрального собора // Костромская областная универсальная научная библиотека. Инв. № ЦRМ 416032.6. Л. 2.
7. [Павел (Подлипский), епископ.] Описание костромского Ипатьевского монастыря, в коем юный Михаил Феодорович Романов умолен знаменитым посольством московским на царство Русское. М., 1832. С. 50; Диев М.Я., протоиерей. Историческое описание костромского Ипатского монастыря. М., 1858. С. 65; Островский П.Ф., протоиерей. Исторические записки о Костроме и ее святыне, благочестно-чтимой в императорском Доме Романовых. Кострома, 1864. С. 59; Миловидов И.В. Содержание рукописей, хранящихся в архиве Ипатьевского монастыря. Вып. 1. Кострома, 1887. С. 7.
8. Ферапонт (Кашин), митрополит Костромской и Нерехтский. Материнское благословение: к вопросу об участии чудотворной Феодоровской иконы Божией Матери в призвании на царство Михаила Феодоровича Романова в 1613 году // Богословский вестник. 2022. № 1 (44). С. 144–165; № 2 (45). С. 204–222; Ферапонт (Кашин), митрополит Костромской и Нерехтский. Шествие московского посольства 14 марта 1613 г. в Ипатьевский монастырь: версии события // Вестник Костромского государственного университета. 2022. Т. 28. № 1. С. 21–25.
Соб. инф.
