Дмитрий Трофимов: Восстановление кремля – великое чудо не только для Костромской области, но и для всей России
Создавать иконостас Богоявленского собора Костромского кремля будет известный московский художник.
Дмитрий Трофимов уже много лет занимается созданием фресок и икон в храмах по всей России. За время своей карьеры он успел поучаствовать в воссоздании росписи московского Храма Христа Спасителя, руководил живописными работами в храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы в Дивеево, в церкви иконы Божией Матери «Знамение» на Шереметевом дворе и множестве других православных храмов. Теперь ему и членам его мастерской «Царьград» предстоит работать в восстанавливаемом Богоявленском соборе Костромского кремля.
Церковное искусство – вне времени
– Дмитрий, вы с детства хотели стать художником?
– Мой путь в этом направлении, можно сказать, был предопределен. Я родился в семье художников, представителями этой профессии были мои родители и бабушка. Ходил в Московскую художественную школу, окончил художественный институт имени Сурикова.
– Расскажите, почему именно религиозная живопись стала вашим основным профилем?
– Интерес к религиозной живописи родился у меня еще в стенах института. Там были замечательные преподаватели, которые сами горели этим искусством и нас заражали. А переломным моментом в жизни стала практика в городе Ростове Великом. Ее, кстати, институт ежегодно организует до сих пор. Именно там на стенах храмов хорошо сохранились росписи конца XVII века. Мы, студенты, занимались тогда их копированием. Именно в это время я осознал, насколько религиозная живопись глубока и интересна. Через некоторое время попросился учеником к Адольфу Николаевичу Овчинникову. Он был реставратором высочайшего класса и посвятил всю свою жизнь изучению православного искусства. В течение года я каждый день ходил к нему на занятия, набирался опыта.
– Ваше увлечение – это своего рода веяние времени, девяностых годов? Или вы всегда были религиозным человеком?
– Я рос в религиозной семье. Отец с середины пятидесятых годов активно участвовал в работе общества охраны памятников истории и культуры. Помню, что в доме у нас всегда стояло много икон. Вообще православная вера в моей жизни была всегда.
– Ваша профессия оставляет время на семью, хобби? Чем вы увлекаетесь помимо основной работы?
– Конечно, хотелось бы больше времени уделять своей семье и себе самому. Но я утешаюсь тем, что мои предки крестьяне впахивали не меньше моего. Поэтому в том, что я уделяю много времени своей профессии, нет ничего дурного.
Если говорить серьезно, то я интересуюсь историей. На самом деле, это сложно назвать хобби или увлечением, поскольку она в первую очередь необходима мне для работы. Без истории никуда, любое христианское изображение – не просто картинка, оно содержит в себе некий текст, опирается на исторические сюжеты и тексты Священного Писания, Священного Предания. Естественно, что во время изучения жития святого возникает необходимость ознакомиться и с историческими материалами, чтобы глубже погрузиться в ту эпоху.
– Дмитрий Александрович, а у вас есть светские работы?
– Конечно, есть. Когда я оканчивал институт, всерьез подумывал о том, что буду писать исторические полотна. В двухтысячных годах вернулся к этой теме и создал серию портретов выдающихся деятелей белого движения. По интернету эти изображения, судя по всему, очень неплохо разошлись. Белое движение интересовало меня с детства. Мы тогда много разговаривали об этом с отцом. А тема гражданской войны, к сожалению, актуальна в России всегда.
Уже прошло много времени, появилось множество идей, как продолжить начатое более пятнадцати лет назад. Но времени на это пока выкроить не удается.
– Занимаясь творчеством, вы выражаете свои религиозные, политические взгляды или просто делаете то, на что есть спрос?
– В моей светской живописи, безусловно, есть политический подтекст. Уже сам факт того, что я решился увековечить именно деятелей белого движения, говорит, что это мой мировоззренческий выбор. Конечно, на эти картины накладывали свой отпечаток и не угасающие до сих пор дискуссии о происходящем в стране в те годы.
Что касается церковного искусства, то оно вневременно. В этом его главное отличие от светского. Те проблемы, которые встают перед человеком внутри церкви, могут не иметь значения в мирской жизни и наоборот. В каноническом искусстве мы пытаемся максимально снять вопросы пространства и времени. Изображаем Христа, Богородицу, святых «посреде нас», здесь и сейчас – и во веки веков.
Нас объединяет общая творческая цель
– Когда появилась ваша мастерская? Чем конкретно вы занимаетесь?
– Церковным искусством я занимаюсь с девяностых годов, но как полноценный коллектив «Царьград» начал создаваться в 2007–2008 годах. Постепенно нас становилось все больше, и сейчас уже около 30 человек. Это не только художники, но и архитекторы. Мы проектируем все убранство храмов и иконостасы, церковную утварь, витражи, полы и другое. В последнее время «Царьград» занимается еще и проектированием храмов целиком. В общем, постепенно выросли в достаточно большой, дружный коллектив талантливых людей.
Мы успели поработать более чем в сорока храмах по всей России и за рубежом, делали росписи иконостасов, изготавливали витражи. Известные наши работы – это росписи в Дивеевском монастыре, Тульском кремле, в самом большом и очень красивом храме Ижевска – Иверском. География наша, можно сказать, охватывает весь евразийский континент. На западе мы расписывали храм в Барселоне, а на востоке – в Хабаровске.
– В привычном понимании художники обычно трудятся в одиночку, а здесь – целая команда. Из-за этого не возникает сложностей с реализацией задуманного?
– Любой коллектив – непростой организм, а коллектив художников – тем более. У каждого есть своя одаренность, свои художественные амбиции, свой характер. Это проблема не только художников, но и любого творческого коллектива, будь то музыкальный оркестр или съемочная группа. С этим приходится мириться. Однако если люди объединены общей целью, то все личностные факторы уходят на второй план.
Мы уже сработались. Есть энтузиазм, желание выполнить общую творческую цель. Все понимают: эта деятельность является не просто формой художественного самовыражения. На нас более серьезная ответственность, чем в светском искусстве. Мы работаем для Церкви – с большой буквы. Мои коллеги осознают, что их творчество – это дар Богу. Благодаря чему, в том числе, нам и удается достигать столь высоких результатов.
– Вы говорите про большую ответственность. Художник-монументалист – достаточно редкая профессия, она действительно не прощает легкомысленного подхода. Ведь если бумага всегда стерпит, то стена исторического храма – вряд ли. Как в таких условиях можно искать помощников? Можно ли освоить эту профессию в вузе или нужна долгая практика?
– Безусловно, важнейший фактор в любой работе – профессионализм. Это касается и шофера, и врача, и художника. В нашей профессии есть так называемое базовое художественное образование. Этот термин подразумевает обучение в профильном вузе, которое необходимо для старта. Без него при работе в храме можно скорее навредить, чем помочь.
Так же как богослов изучает философию Платона и Аристотеля, так и художник знакомится с основами изобразительного искусства, чтобы в перспективе достичь вершин мастерства. Овладев этими навыками в вузе, художник, который хочет работать в храме, осваивает язык канонический. Именно на этом языке говорит православное искусство.
Ну и конечно, в нашей профессии, как и в любой другой, очень важен принцип наставничества. Человек, который окончил медицинский институт, еще десять лет работает ассистентом у своих старших коллег. В это время он по неопытности непременно будет совершать ошибки, которые и заметят его наставники. Церковное искусство в этом смысле похоже на работу врачей.
Кострома – особый город в истории страны
– Как вы лично относитесь к возрождению храмового комплекса Костромского кремля?
– Для начала нужно сказать, что восстановление кремля – это великое чудо не только для Костромской области, но и для всей России. Кремль возрождается в городе, который стал колыбелью возрождения всей страны. В те непростые смутные времена России на несколько лет фактически не стало. Именно костромская земля стала той опорной точкой, из которой начало восстанавливаться государство.
Лет пятнадцать назад я впервые приезжал в Кострому по рабочим вопросам. Я не задавался целью оценить город, ответить на вопрос, нравится мне здесь или нет. Тем не менее все равно возникало ощущение, что без кремля в этом древнем городе отсутствует какой-то стержень, опора. В городе должен быть сакральный центр, а его нет.
– Восстанавливая внутреннее убранство Богоявленского собора, вы пытаетесь придать ему первозданный вид или создаете что-то оригинальное? На какие исторические источники опираетесь?
– К сожалению, мы не знаем, как выглядело внутреннее убранство собора в XVIII веке, во времена, когда он был построен. Информация об этом просто не сохранилась. Потому иконостас восстанавливается по фотографиям начала ХХ века. Вероятно, именно таким, как на этих изображениях, было внутреннее убранство Богоявленского собора и в тот момент, когда его уничтожили.
Согласно источникам, иконостас начала ХХ века был выполнен в неорусском стиле. Это направление развивалось в нашей стране со второй половины XIX века. Его главный принцип – попытка заглянуть в свое прошлое и творить так, как творили наши предки в XVII веке.
– Чем конкретно будете заниматься?
– Нужно отметить, что наша организация выступает здесь как подрядчик. Мы подключились к процессу недавно, к этому моменту решение, как должен выглядеть собор, было уже окончательно принято. Иконостас и иконы – это коллективная работа. Наша мастерская по фотографиям начала ХХ века и огромному количеству других изображений внутреннего убранства храмов разрабатывает проект иконостаса и эскизы икон. Мы будем работать и над созданием самих икон. А так называемое тело иконостаса, его обрамление будет выполнять другая организация, «Абрамцевские мастерские» Андрея Вуколова. Это мастера высочайшего класса, мы много лет с ними сотрудничаем.
– Когда начнутся работы и сколько продлятся?
– Работы ведутся уже сейчас, правда, не в Костроме. Наш архитектор прямо сейчас чертит рабочий проект иконостаса. После его утверждения, примерно через месяц, начнем создавать сами иконы. Ориентировочно работы должны завершить летом.
Дмитрий СЕРГЕЕВ
«Северная правда», 17 ноября 2021 года, № 48 (28204)
