Семь лет назад Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил Виктора Тырышкина на восстановление Костромского кремля. При поддержке губернатора Костромской области Сергея Ситникова и митрополита Костромского и Нерехтского Ферапонта, а также по молитвам костромичей Виктор Иванович все эти годы возвращает городу его достояние. В этом есть особый промысл, что возрождает уникальную святыню уникальный человек. Мы неоднократно убеждались, до какой степени Виктор Иванович погружен в работу: от его внимательного и профессионального взгляда не ускользает ни одна деталь на площадке. О Костромском кремле, о своей команде и о будущем святыни Виктор Тырышкин рассказал журналистам «Северной правды».
Нижний храм посвятят воинской славе
– Сегодня Богоявленский собор и его колокольня уже радуют глаз. Часто ли вас благодарят костромичи за этот колоссальный труд?
– Во-первых подчеркну, что пока не за что благодарить. Костромской кремль – это большой архитектурный ансамбль, куда входят и Святые врата, и стена, и Успенский собор. Но, как видите, еще многое предстоит сделать. Однако доброе слово всегда приятно любому человеку, и мне в том числе. В свою очередь я благодарен костромичам за такое теплое отношение ко мне и за терпение. Потому что мы хоть и стремимся закончить работы быстрее, но то ковид косит, то другие сложности возникают. Например, взяли два миксера бетона, а он не держит марку… Полгода с этим всем возились. Другой момент: пришли гранитчики, сделали некачественно три паперти колокольни. Пришлось снимать гранит… В общем, есть такие вещи, которые затягивают сроки.
– Но, как мы знаем, были выполнены другие значимые работы, которых не было в изначальных планах?
– Да, например, в первоначальном проекте не был запланирован храм воинской славы. Мы нашли возможность, благодаря рельефу, вписать его, спроектировать нижний храм. Там на иконостасе будут образа архистратига Михаила и небесного воинства, Александра Невского, Феодора Ушакова. По всему храму установим мраморные стелы с именами Героев Советского Союза и России – всего 262 человека, а также с наименованиями воинских соединений Костромской губернии и области, особо отличившихся в защите Родины. И более того, мы сделаем так, чтобы была возможность для людей с ограниченными возможностями здоровья попасть в этот храм без лестниц.
– Вы неоднократно подчеркивали – Богоявленский собор во многом уникален.
– Впервые сделана такая колокольня. Подобную звонницу с лифтами Иоанн Павел II хотел строить на территории Ватикана. Бетон, кирпич, штукатурка, но внутри – лифты. Вообще мы хотели сделать это сначала в Ярославле. Пять заседаний комитета ЮНЕСКО было, пока я не приехал и не объяснил свою позицию. С храмом согласились, а с колокольней – проблемы. Но ведь нельзя, чтобы звонница была ниже храма! И вот колокола отлиты, а стоят сейчас на земле. Один – больше 40 пудов.
– Сейчас в Ярославле вновь идут работы…
– Вы знаете, пришел новый владыка. И появилась мысль – все расписать. А для этого нужно как раз убрать слой краски, которую мы наносили 15 лет назад. Но важно понимать, что для такого масштаба росписи нужно несколько миллиардов рублей. Я – за роспись. Но нужны колоссальные деньги, огромные усилия и талантливые иконописцы. В Костроме расписывать купол и паруса будет мастер, который выполнял такие же работы в храме Христа Спасителя.
– Успенский собор в Ярославле – тоже уникальный объект. Однако он не в полной мере соответствует вашему замыслу?
– Я поясню. Там есть подземная часть, которая полностью повторяет подземную часть храма Христа Спасителя. Работа сделана колоссальная. Весь объект был сделан по проекту «Умный дом», контролировался свет, температурные режимы. Но кто-то решил, что ради экономии можно этим пожертвовать.
«Я не могу отнять у художника мечту»
– Возвращаясь в Кострому: почему возрождение кремля началось с Богоявленского собора, а не с Успенского, который меньше и проще по архитектуре?
– Если бы я начал с Успенского собора, я бы им и закончил. Все функции взял бы на себя он, а Богоявленский оказался бы уже не нужен. Это во-первых. А во-вторых, в Костроме уже собирались заложить колокольню. И ошиблись на шесть метров. Губернатор Сергей Ситников, когда мы заходили на площадку, привлек Александра Клещева, чтобы сделать археологию. Работы выполнял Сергей Кабатов с командой. Привязка сделана до сантиметра! Где располагались алтари, где колокольня Богоявленского собора и так далее. Того же самого про Успенский собор не могу сказать. В‑третьих, Богоявленский собор можно было начинать строить практически сразу. А почему? В Костроме были великие люди, которые буквально за два дня до взрыва сняли все размеры храма. Их родственники передали нам обмерные чертежи, мы знали, что мы строим. А дальше, как сказал Патриарх Кирилл, строить так, как было раньше, – так мы и действовали. За нами следили ученые-архитекторы, реставраторы. Наш главный архитектор Алексей Денисов – сам реставратор первой категории. И я наблюдал такую картину: стоит он вместе с известным академиком и спорят насчет задвижек на двери и крючков! Вот до такой степени мы пытаемся восстановить былой облик.
– Однако наполнение и инфраструктура современные?
– Снаружи – то же самое. А «начинка» – совсем другая. Подземная часть большая. Там расположится инженерия. Будет и костница – останки, которые мы нашли при раскопках, перезахоронят там. Установили и три лифта, о которых я говорил. Два до первой смотровой площадки и один до второй. Лифты уже работают. А кроме того, есть еще и музей внутри этой конструкции. Так что функционально – это совсем другая колокольня.
– Совместить современность и прежний облик – весьма непростая задача.
– Мы пытаемся восстановить то благоустройство самого собора, которое было в прежние времена. Собор – царский. Там был прекрасный барочный иконостас, древние паникадила, удивительное убранство. Мы в мастерской «Царьград» нашли уникального резчика по дереву, который делает нам иконостас. И знаете, приходит ко мне руководитель мастерской и говорит: «Я делаю лучший в своей жизни иконостас и никак не смогу закончить его к 29 августа. Он будет в конце октября». И я понимаю, что у него есть мечта сделать эту работу. Как, например, у Владимира Шувалова, который отливал колокола. Ведь главный из них – самый большой за все время работы мастера. И он сказал после всего: «У меня была цель в жизни, и я ее достиг. И за такие колокола я больше никогда не возьмусь». Или посмотрите на ковку на хорах! Лучший кузнец в России делал ее. Мы мечтаем установить Святые врата, а там ковки много. И для нее нужно искать старинное железо, которое не гниет. И, конечно, очень важен сам мастер. И он у нас есть. Так же и с иконостасом. Как я могу отнимать у людей мечту? Будет у нас удивительный и восхитительный иконостас, но на два месяца позже.
– Вы назвали много удивительных людей, которые заняты восстановлением святыни. Как вы подбираете свою команду?
– На самом деле Господь дает мне людей. Был рыбинский собор, где я совершенно случайно познакомился с бывшим заместителем директора судостроительного завода, который мне помогал. Владыка Кирилл познакомил меня с Михаилом Халютой, человеком из древнего священнического рода. Опираясь на них, я сделал храм в Рыбинске. В Ярославле были другие люди, но тоже очень хорошие. В Костроме в моей жизни появился Евгений Радионов. Но ведь храмы строит не человек, их строит Бог. Все, что нам нужно – желание и стремление. Людей значимых и прекрасных очень много. И о них я могу говорить сутки. Я богатый общением человек.
Из запасников – в народное достояние
– Сейчас вы практически живете между Москвой и Костромой?
– Это не совсем так. У меня еще есть Санкт-Петербург. Так что раз в неделю Петербург, раз в неделю Кострома, остальное время – на работе. Кострома, безусловно, это дивное святое место. Отсюда и род Романовых пошел, и российская государственность, и 262 Героя Советского Союза и России, о чем я уже говорил. Посмотрите, какая у вас история, какие у вас люди!
– В прошлом году вам присвоили звание Почетного гражданина Костромы. Какие черты костромича вы в себе открыли?
– Уже четыре города присвоили звание Почетного гражданина. Причем в Ярославле я всего лишь девятый за 130 лет, в одном списке с Патриархом Тихоном, Валентиной Терешковой и другими заслуженными людьми. Но первым мне присвоил это звание Переславль-Залесский за восстановление монастыря. А кроме того, Почетным гражданином я стал в Рыбинске и Пушкино. И если говорить, есть ли у меня отличительные костромские черты, то в этом случае скорее «интернациональные» – ото всех городов. А по-простому – русский я!
– Какой период восстановления Костромского кремля вы считаете самым тяжелым?
– Знаете, строишь и думаешь, что тяжелее, чем сейчас, времени нет. А потом понимаешь, что ошибался. Сейчас, конечно, нужно закончить эту работу. Внутренняя отделка по верху в Богоявленском соборе сделана, но многое еще предстоит. Есть у меня еще одно желание, о котором надо поговорить с губернатором Сергеем Константиновичем. Есть в запасниках музея-заповедника два древних паникадила. Я считаю, что они не должны просто так лежать в ящиках, а должны находиться в храме. Но важно, чтобы люди это поддержали! Это можно сделать народным достоянием. У меня уже были моменты, когда я возвращал древние святыни. Восстанавливал их в центре Грабаря и передавал в храмы. К примеру, Корсунский крест, который сейчас в Переславле-Залесском, мне с большим трудом и с помощью Дмитрия Анатольевича и Светланы Владимировны Медведевых удалось вернуть в монастырь. Там мы поставили оборудование из Германии, чтобы сохранить его. Я присутствовал при передаче Толгской иконы Божией Матери из музея в Толгский монастырь. Мне лично такие знаковые вещи не нужны. Однажды мне удалось выкупить у «черных копателей» княжескую гривну, полтора дирхема и мурома девятого века (женские головные княжеские украшения – прим. автора). И я их передал в Ярославский музей. У меня дома есть святыня, но ее подарила Ярославская епархия – частица ризы Господней. С такой святыней я не готов расстаться – мне ее вручили люди.
Молитва костромичей имеет определяющее значение
– Как вы думаете, возможно ли возродить былые традиции благотворительности? Или мы окончательно сформировались в общество потребления?
– Я на эту тему не люблю особо говорить. Мы начали восстанавливать храмы в 1987 году. Старинную церковь Покрова Пресвятой Богородицы, в которой венчался Станиславский, мы не восстановили до сих пор. Три года бились, подключалось телевидение. А сейчас эта земля распродается. Сложно об этом говорить… Но, как писал Иван Вахромеев, ярославский благотворитель и глава города: «Я абсолютно одинок». Наверняка со временем что-то изменится. Но первую церковь нового времени строили мы.
Начали с церквей, потом были соборы, монастыри. Бывало, и землю соборную выкупали. Представляете, она была в частных руках, а там под спудом рядом с гаражами лежат мощи царевича Петра Ордынского. И такие случаи были… И школы строим, и сады, и книги издаем – делаем все, что в наших силах.
– В чем, по-вашему, заключается успешность такого сложного дела?
– Почему раньше соборы строили либо соборно, всем миром, либо цари? Потому что царь обладал триединством власти: церковной, политической и финансовой. А сейчас, если есть поддержка государственной власти и Церковь молится, тогда деньги имеют значение. Я от всей души хотел бы поблагодарить губернатора Сергея Ситникова за поддержку, митрополита Ферапонта за его внимание. И всех костромичей за то, что они молятся, и это, я бы сказал, самое важное для нас.
Сергей ЧЕЛЫШЕВ
Благодарим за помощь в подготовке материала помощника губернатора Костромской области по вопросам восстановления кремля Марину Смирнову
«Северная правда», № 25 (29235), 22 июня 2022 года
