А.В. Семе­но­ва, заве­ду­ю­щая музе­ем Костром­ско­го крем­ля

Пер­вое упо­ми­на­ние о Костро­ме в лето­пи­сях отно­сит­ся к 1213 году, но тра­ди­ция (сло­жив­ша­я­ся в ХХ веке, одна­ко вос­хо­дя­щая к тру­дам В.Н. Тати­ще­ва) пола­га­ет вре­ме­нем осно­ва­ния Костро­мы 1152 год. В сере­дине XIII века, когда воз­об­нов­лен­ный после мон­го­ло-татар­ско­го разо­ре­ния город стал цен­тром удель­но­го кня­же­ства, здесь, на левом бере­гу Вол­ги у впа­де­ния в нее реки Сулы, уже сто­ял пер­вый Костром­ской кремль (в рай­оне пере­се­че­ния совре­мен­ных улиц Пят­ниц­кой и Ост­ров­ско­го) с собор­ным хра­мом во имя свя­то­го вели­ко­му­че­ни­ка Фео­до­ра Стра­ти­ла­та. Устрой­ство это­го хра­ма свя­зы­ва­ют с име­нем вели­ко­го кня­зя вла­ди­мир­ско­го Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча, назван­но­го в кре­ще­нии Фео­до­ром.

Постро­е­ние этой, тогда, быть может, пер­вой или един­ствен­ной в горо­де Костро­ме церк­ви собор­ной веро­ят­нее при­пи­сы­вать само­му Яро­сла­ву Все­во­ло­до­ви­чу в том пред­по­ло­же­нии, что он, при свя­том кре­ще­нии назван­ный Фео­до­ром, так наиме­но­вал ее в честь сво­е­го анге­ла, ибо исто­рия пред­став­ля­ет нема­ло при­ме­ров того, что рус­ские кня­зья и цари при осно­ва­нии новых горо­дов соору­жа­ли церк­ви во имя анге­ла сво­е­го (напри­мер, Юрий Дол­го­ру­кий – во Вла­ди­ми­ре на Клязь­ме, Юрий Все­во­ло­до­вич – в Юрьев­це Поволж­ском, князь твер­ской Миха­ил Алек­сан­дро­вич – в Тве­ри, и дру­гие, так­же царь Петр Вели­кий – в Петер­бур­ге). Осно­ван­ный невда­ле­ке от устья реки Костро­мы в такой мест­но­сти, кото­рая несколь­ко воз­вы­шен­нее окрест­но­стей, город Костро­ма Яро­сла­вом Все­во­ло­до­ви­чем (+ 1246 год) затем был дан в удел послед­не­му из девя­ти сыно­вей его Васи­лию, так назы­ва­е­мо­му мизин­но­му, при самом его рож­де­нии в 1241 году, и к нему же в 1272 году пере­шло зва­ние вели­ко­го кня­зя¹.

В 1256 году в Костро­му по дости­же­нии совер­шен­но­лет­не­го воз­рас­та при­был пер­вый удель­ный костром­ской князь – млад­ший («мизин­ный») сын Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча Васи­лий Яро­сла­вич. Явле­ние ему чудо­твор­ной Фео­до­ров­ской ико­ны Бого­ма­те­ри, совер­шив­ше­е­ся в окрест­но­стях Костро­мы в кон­це пяти­де­ся­тых – нача­ле шести­де­ся­тых годов XIII века, ста­ло судь­бо­нос­ной вехой в исто­рии горо­да, а имя юно­го кня­зя, кото­ро­му Божия Матерь бла­го­во­ли­ла обре­сти Свой образ, с тех пор нераз­рыв­но свя­за­но с судь­бой этой свя­ты­ни.

Исто­рия пер­во­го Костром­ско­го крем­ля завер­ши­лась в 1413 году, когда сокру­ши­тель­ный пожар истре­бил Костро­му. Как ука­зы­ва­ет лето­пи­сец, в горо­де при этом одних толь­ко церк­вей сго­ре­ло до трид­ца­ти – что сви­де­тель­ству­ет и о нема­лых раз­ме­рах Костро­мы, и о мас­шта­бах постиг­ше­го ее бед­ствия. Слу­чив­ше­е­ся не про­шло мимо вни­ма­ния вели­ко­го кня­зя. К тому вре­ме­ни город на Вол­ге счи­тал­ся у моск­ви­чей без­опас­ным убе­жи­щем во вре­мя наше­ствия вра­гов.

Мос­ков­ский вели­кий князь Васи­лий Димит­ри­е­вич, пом­ня, как еще отец его, вели­кий князь Димит­рий Дон­ской, в 1382 году скры­вал­ся с семей­ством от Тох­та­мы­ша за креп­ки­ми костром­ски­ми сте­на­ми, испы­тав в 1409 году и на самом себе важ­ное стра­те­ги­че­ское зна­че­ние горо­да Костро­мы, не мог без­раз­лич­но отне­стись к бед­ствию это­го горо­да, напро­тив, решил­ся немед­лен­но помочь жите­лям его в вос­ста­нов­ле­нии пого­рев­ших постро­ек. Но, зная преж­нюю сгу­щен­ность постро­ек в месте преж­не­го крем­ля и опас­ность это­го места в пожар­ном отно­ше­нии как для глу­бо­ко чти­мой костром­ской свя­ты­ни, чудес­но спас­шей­ся в два пер­вых пожа­ра, так и для кня­же­ских постро­ек, он поза­бо­тил­ся о пере­не­се­нии на буду­щее вре­мя крем­ля на новое, еще более воз­вы­шен­ное место горо­да, туда, где сто­ят и доныне камен­ные собо­ры; окру­жил это место валом и рва­ми и обнес дере­вян­ной сте­ной. Под 1416 годом в Вос­кре­сен­ской лето­пи­си и в Нико­нов­ской лето­пи­си встре­ча­ем изве­стие, что в этот год «был зало­жен город Костро­ма», не вос­ста­нов­лен или обнов­лен, а, оче­вид­но, вновь зало­жен на новом месте, где до того вре­ме­ни горо­да не было. Труд­но пола­гать, что на этом новом месте до того вре­ме­ни совер­шен­но не было постро­ек, но постро­ек этих было ранее, веро­ят­но, немно­го, и они не име­ли харак­те­ра горо­да, то есть груп­пы стро­е­ний, окру­жен­ной сте­на­ми и вала­ми.

Устро­ив новый кремль, вели­кий князь по необ­хо­ди­мо­сти дол­жен был укра­сить [его] и новы­ми зда­ни­я­ми — кня­же­ски­ми и бояр­ски­ми хоро­ма­ми. Веро­ят­но, в это-то вре­мя и был зало­жен новый, как бы при­двор­ный камен­ный Успен­ский собор. (…) Любовь вели­ко­го кня­зя Васи­лия Димит­ри­е­ви­ча к хра­мам Божи­им еще и ранее это­го выра­зи­лась в постро­е­нии несколь­ких хра­мов, напри­мер, в постро­е­нии в Мос­ков­ском Крем­ле Бла­го­ве­щен­ско­го собо­ра и церк­ви Рож­де­ства Бого­ро­ди­цы, назы­ва­е­мой ныне цер­ко­вью свя­то­го Лаза­ря, а рав­но в укра­ше­нии в 1408 году искус­ной живо­пи­сью вла­ди­мир­ско­го Успен­ско­го собо­ра. Не вполне ли есте­ствен­но было это­му кня­зю в бла­го­дар­ность костром­ской свя­тыне за спа­се­ние его с семей­ством в 1409 году от гроз­но­го вра­га, столь близ­ко уже быв­ше­го к Костро­ме, при пере­не­се­нии цен­тра горо­да на новое место и устрой­стве здесь крем­ля преж­де все­го освя­тить это место постро­е­ни­ем ново­го, более без­опас­но­го от огня камен­но­го собо­ра для пере­не­се­ния в него чудо­твор­ной ико­ны Бого­ма­те­ри, покро­ви­тель­ни­цы это­го горо­да?

По всей веро­ят­но­сти, вели­кий князь и начал укреп­ле­ние ново­го места с того, что на преж­нем месте сго­рев­ше­го Фео­до­ров­ско­го собо­ра выстро­ил неболь­шую дере­вян­ную цер­ковь с преж­ним же наиме­но­ва­ни­ем для вре­мен­но­го поме­ще­ния чудо­твор­но­го обра­за («повесть» об иконе), а на новом месте в 1415 году зало­жил по образ­цу мос­ков­ских собо­ров, толь­ко в мень­шем раз­ме­ре, новый камен­ный храм, кото­рый в 1416 году и начал обно­сить вме­сте с дру­ги­ми построй­ка­ми новой крем­лев­ской дере­вян­ной сте­ной и зем­ля­ны­ми вала­ми².

К нача­лу XVII века вто­рой Костром­ской кремль, воз­двиг­ну­тый дву­мя сто­ле­ти­я­ми ранее на воз­вы­шен­ном левом бере­гу Вол­ги напро­тив села Горо­ди­ще, пред­став­лял собой мощ­ное обо­ро­ни­тель­ное соору­же­ние.

Важ­ную услу­гу кремль Костром­ской откры­то ока­зал во вре­мя смут­ное для Рос­сии. Извест­но, что когда из ста­на вто­ро­го само­зван­ца высту­пи­ли отря­ды поля­ков для усми­ре­ния горо­дов, вос­став­ших про­тив них по при­зы­ву царя Васи­лия Шуй­ско­го, и один из пред­во­ди­те­лей отря­дов пан Лисов­ский в 1608 году уже опу­сто­шил город Костро­му, тогда для осво­бож­де­ния его и дру­гих горо­дов от поля­ков и литов­цев яви­лись вер­ные дру­жи­ны север­ных горо­дов. Потер­пев­ши пора­же­ние в Костро­ме, поля­ки под пред­во­ди­тель­ством Велья­ми­но­ва вынуж­де­ны были запе­реть­ся в Ипа­тьев­ском мона­сты­ре. Тогда Лисов­ский, в июне 1609 года при­быв­ший с отря­дом из 1500 чело­век из-под горо­да Моск­вы нагор­ным бере­гом Вол­ги к селу Сели­ще, тщет­но пытал­ся отту­да подать помощь поля­кам и рус­ским измен­ни­кам, кото­рые здесь – в Ипа­тьев­ском мона­сты­ре – оса­жде­ны были вой­ском пат­ри­о­тов под пред­во­ди­тель­ством цар­ско­го вое­во­ды Дави­да Жереб­цо­ва. Лисов­ский потер­пел пора­же­ние от стрель­бы с Костром­ско­го крем­ля, после чего с яро­стью устре­мил­ся от горо­да Костро­мы к Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ре³.

В 1619 году костро­ми­ча­ми был постро­ен так назы­ва­е­мый Новый город, окру­жен­ный рва­ми и дере­вян­ны­ми сте­на­ми с два­дца­тью тре­мя баш­ня­ми и шестью воро­та­ми. Но кремль, с того вре­ме­ни полу­чив­ший име­но­ва­ние «Ста­рый город», сохра­нял свое обо­ро­ни­тель­ное зна­че­ние.

… кремль Костром­ской имел с трех сто­рон осыпь или был окру­жен высо­ки­ми вала­ми зем­ля­ны­ми, пред кото­ры­ми нахо­ди­лись глу­бо­кие рвы. Осыпь или насыпь окру­же­на была дере­вян­ной сте­ной на про­тя­же­нии 511 ¼ сажен. В стене нахо­ди­лись двое ворот: 1) Спас­ские боль­шие, чрез кото­рые был глав­ный въезд в кремль; они были устро­е­ны под­ле осы­пи или вала к севе­ру, веро­ят­но, пред нынеш­ним камен­ным, а преж­де дере­вян­ным мостом, кото­рый, дли­ной 15 ½ сажен, был устро­ен на клет­ках над широ­ким рвом, окру­жав­шим в преж­нее вре­мя зем­ля­ные валы, и 2) Водя­ные воро­та к реке Вол­ге. Еще упо­ми­на­ет­ся о быв­ших Ильин­ских воро­тах по направ­ле­нию от Кат­ки­ной горы. Затем, в крем­ле были устро­е­ны баш­ни, все­го четыр­на­дцать. Улиц здесь было три: боль­шая к Водя­ным воро­там, от Спас­ских ворот ули­ца под­ле осы­пи или север­но­го вала и пере­улок на боль­шую ули­цу к Водя­ным воро­там⁴.

Из цер­ков­ных зда­ний в крем­ле име­лись: камен­ный Успен­ский собор, дру­гой камен­ный же собор – Тро­иц­кий, Кре­сто­воз­дви­жен­ский муж­ской мона­стырь (в 1681 году обра­щен­ный в жен­ский), дере­вян­ные хра­мы и коло­коль­ня. Кро­ме того, в крем­ле рас­по­ла­га­лись казен­ные зда­ния и част­ные дома (осад­ные дво­ры).

Боль­шее же чис­ло осад­ных домов состав­ля­ло соб­ствен­ность раз­ных дво­рян­ских семейств, чис­лом 84. Такое оби­лие в крем­ле част­ных домов знат­ных фами­лий дает неко­то­рое осно­ва­ние пола­гать, что в смут­ные для Рос­сии вре­ме­на в нача­ле XVII века, оди­на­ко­во как и ранее, мно­гие из мос­ков­ских бояр и кня­зей при­зна­ва­ли надеж­ным для себя убе­жи­щем от опас­но­стей город Костро­му, посколь­ку он уже мно­го раз про­сла­вил­ся необо­ри­мым зем­ной силой покро­вом Заступ­ни­цы Божи­ей Мате­ри, чудо­твор­ная Фео­до­ров­ская ико­на Кото­рой все­гда нахо­ди­лась в Успен­ской собор­ной церк­ви, и по тако­му имен­но убеж­де­нию устра­и­ва­ли осад­ный для себя двор близ собо­ра. Одна­ко нель­зя здесь не ска­зать, что во вре­мя состав­ле­ния пис­цо­вых книг никто из дво­рян не жил в горо­де Костро­ме в сво­их осад­ных дво­рах; по веро­ят­но­сти, все они тогда пре­бы­ва­ли или в усадь­бах сво­их, или на долж­но­стях в Москве и дру­гих горо­дах⁵.

Один из таких осад­ных дво­ров при­над­ле­жал Ксе­нии Ива­новне Рома­но­вой (урож­ден­ной Шесто­вой), в мона­ше­стве – ино­кине Мар­фе, мате­ри царя Миха­и­ла Фео­до­ро­ви­ча. Веро­ят­но, что имен­но в Костром­ском крем­ле мать с сыном вре­мен­но жили с 1606 года, ино­гда отъ­ез­жая в Моск­ву или в свое вот­чин­ное село Дом­ни­но, либо укры­ва­ясь от опас­но­стей за сте­на­ми Ипа­тьев­ско­го мона­сты­ря.

Впо­след­ствии Костром­ской кремль утра­тил свое зна­че­ние как кре­пость, и уже к семи­де­ся­тым годам XVII века госу­дар­ство пре­кра­ти­ло выде­лять сред­ства на его содер­жа­ние и укреп­ле­ние. Сам же город Костро­ма не пре­тер­пе­вал суще­ствен­ных изме­не­ний:

До 1773 года город, как это мож­но видеть по пла­ну 1755 года и объ­яс­ни­тель­ной к нему запис­ке, оста­вал­ся в том же виде, как он опи­сан в пис­цо­вых кни­гах 1628–1630 годов. Он раз­де­лял­ся на Ста­рый город (кремль) и Новый город. Те же поса­ды и сло­бо­ды, меж­ду кото­ры­ми была мас­са пусто­по­рож­ней зем­ли, заня­той ого­ро­да­ми. Сохра­ни­лись преж­ние зем­ля­ные валы и рвы крем­ля и Ново­го горо­да, но дере­вян­ных стен с воро­та­ми и баш­ня­ми уже не было, они, оче­вид­но, по вет­хо­сти были сло­ма­ны, а воз­об­нов­лять их не было надоб­но­сти. В горо­де было по-преж­не­му, кро­ме Успен­ско­го собо­ра и совер­шен­но обвет­шав­шей Тро­иц­кой крем­лев­ской церк­ви, более трид­ца­ти при­ход­ских церк­вей, из кото­рых было мно­го уже камен­ных; суще­ство­ва­ли и мона­сты­ри – Кре­сто­воз­дви­жен­ский, Бого­яв­лен­ский и Ризо­по­ло­жен­ский Ана­ста­сьин мона­стырь (закры­тый). В упразд­нен­ном Запруд­нен­ском мона­сты­ре поме­ща­лась семи­на­рия, за рекой Костро­мой суще­ство­вал Ипа­тьев­ский мона­стырь. В горо­де было уже несколь­ко пра­ви­тель­ствен­ных зда­ний и част­ных камен­ных учре­жде­ний. Не был засы­пан еще и ручей Сула, тяну­щий­ся на 500 сажен от нынеш­ней Сен­ной пло­ща­ди до Вол­ги⁶.

Серьез­ный ущерб крем­лев­ским зда­ни­ям при­чи­ни­ли сокру­ши­тель­ные костром­ские пожа­ры 1654, 1679 и 1773 годов.

Самым боль­шим бед­стви­ем в кон­це XVIII века для горо­да Костро­мы и в част­но­сти для Успен­ско­го собо­ра был ужас­ный пожар 1773 года. До это­го пожа­ра Успен­ский собор состо­ял из двух зда­ний: нынеш­не­го холод­но­го собо­ра с при­де­лом Фео­до­ра Стра­ти­ла­та и камен­ной низ­кой шатро­вой коло­коль­ни, сто­яв­шей на месте нынеш­ней камен­ной сто­рож­ки и при­стро­ен­ной к восточ­ной гале­рее хра­ма. Собор был стес­нен с севе­ро-запа­да дере­вян­ной цер­ко­вью пре­по­доб­но­го Ген­на­дия Люби­мо­град­ско­го и дере­вян­ным вое­вод­ским домом, а с восто­ка на боль­шое про­стран­ство – Кре­сто­воз­дви­жен­ским деви­чьим мона­сты­рем, обне­сен­ным низ­кой дере­вян­ной огра­дой с неболь­ши­ми таки­ми же баш­ня­ми. Мона­стырь вме­щал внут­ри неболь­шую камен­ную цер­ковь в память Воз­дви­же­ния Кре­ста Гос­под­ня с неболь­шой камен­ной шатро­вой коло­коль­ней и 10 бед­ных дере­вян­ных, кое-где рас­ки­дан­ных ино­че­ских келий. Все эти зда­ния сго­ре­ли в ужас­ный пожар 1773 года. Пожар начал­ся в 10 часов утра 18 мая близ церк­ви Козь­мы и Дами­а­на в Куз­не­цах от топив­шей­ся бани при силь­ном севе­ро-восточ­ном вет­ре, обра­тив­шем­ся от пожа­ра в бурю. Огнен­ная река, прой­дя мимо уце­лев­ших церк­вей Алек­сия чело­ве­ка Божия, Иоан­на Зла­то­уста, мона­сты­рей Бого­яв­лен­ско­го и Ана­ста­сьи­на к Вол­ге, обра­ти­ла все про­чее на юго-восто­ке до самой Чер­ной реки в пепел. Набож­ный собор­ный про­то­и­е­рей И.И. Кра­сов­ский, несмот­ря на то, что его соб­ствен­ный дом на Мшан­ской ули­це был в силь­ной опас­но­сти от пожа­ра, вынес из собо­ра чудо­твор­ную Фео­до­ров­скую ико­ну Божи­ей Мате­ри (…), но, уви­дев собор, неожи­дан­но со всех сто­рон окру­жен­ный горев­ши­ми зда­ни­я­ми, едва успел с ико­ной отплыть на неболь­шой лод­ке в Ипа­тьев­ский мона­стырь. Собор и все почти име­ние его сго­ре­ло от заго­рев­ше­го­ся сна­ча­ла на папер­ти, а потом и в обе­их церк­вах дере­вян­но­го, из дубо­вых брусьев, пола. Успе­ли неко­то­рую часть име­ния из собо­ра выне­сти к Вол­ге, но и там мно­гое при­го­ре­ло, пото­му что разъ­ярен­ная сти­хия истре­би­ла почти все, выне­сен­ное к Вол­ге; сго­ре­ли даже мно­гие суда на Вол­ге и несколь­ко селе­ний за Вол­гой. Народ на бере­гу Вол­ги ста­рал­ся спа­стись от жара, вбе­гая в Вол­гу и сидя в воде.

В крем­ле сго­ре­ли вое­вод­ский дом, мно­же­ство казен­ных зда­ний, како­вы съез­жая изба, тюрь­ма, губ­ная изба, кара­уль­ная изба, жит­ни­цы госу­да­ре­вы и так далее, мно­же­ство осад­ных и жилых домов, при­над­ле­жав­ших раз­ным костром­ским поме­щи­кам, како­вы Вол­кон­ский, Кура­кин, Коз­лов­ский, Баря­тин­ский, Вязем­ский и дру­гие. Сго­рел, нако­нец, и Кре­сто­воз­дви­жен­ский мона­стырь со все­ми сво­и­ми зда­ни­я­ми и огра­дой. Несколь­ко ино­кинь скры­лись от огня в сво­ей оби­те­ли в клет­ках кир­пи­ча от разо­бран­ной пред тем камен­ной церк­ви Вве­де­ния Бого­ро­ди­цы, но най­де­ны были задох­ши­ми­ся от жара и дыма. В окне собор­ной гале­реи лежал полу­об­го­ре­лый так назы­ва­е­мый Ива­нуш­ка-дура­чок, жив­ший при собо­ре в сто­рож­ке и думав­ший сохра­нить жизнь свою, уце­пив­шись за желез­ную решет­ку.

Более 20 церк­вей лежа­ло в пеп­ле; из них 7 после того уже не были воз­об­нов­ле­ны по мало­му чис­лу при­хо­жан и вслед­ствие отда­лен­но­сти их жилищ от сво­их церк­вей. Костром­ской епи­скоп Симон Лагов не поз­во­лил уже на пепе­ли­ще стро­ить дере­вян­ные церк­ви, а толь­ко камен­ные; при­хо­жа­нам от упразд­нен­ных церк­вей доз­во­ле­но было рас­пре­де­лить­ся к дру­гим церк­вам соглас­но их место­жи­тель­ству и жела­нию.

Окон­ча­тель­но раз­ру­ши­лась от пожа­ра и вет­хая камен­ная цер­ковь древ­не­го вто­ро­го Тро­иц­ко­го собо­ра и после того не была вос­ста­нов­ле­на.

После пожа­ра уже нико­го из част­ных людей в крем­ле стро­ить­ся не допу­сти­ли.

Для новых домов были рас­ки­ну­ты новые ули­цы на пусты­рях от Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря ко Вла­сьев­ской церк­ви, так­же к доро­гам Воло­год­ской, Галич­ской и Кине­шем­ской. По это­му рас­ши­ре­нию город соеди­нил­ся с селе­ни­я­ми, быв­ши­ми до пожа­ра отдель­ны­ми: с севе­ра со сло­бод­ка­ми Кир­пич­ной и Полян­ской, а с восто­ка с селом Кру­пе­ни­ки, вско­ре после это­го при­пи­сан­ным к горо­ду и нахо­див­шим­ся тут, где ныне Покров­ская цер­ковь.

В крем­ле после пожа­ра остал­ся толь­ко Успен­ский собор с коло­коль­ней, да и на них жал­ко было смот­реть: они сто­я­ли оди­но­ко, обго­ре­лые, почер­нев­шие; коло­коль­ня была без коло­ко­лов и еже­ми­нут­но гото­ва была рух­нуть⁷.

Бед­ствие, постиг­шее Костром­ской кремль в 1773 году, откры­ло новую стра­ни­цу в его исто­рии. Спу­стя два года здесь нача­лись вос­ста­но­ви­тель­ные и стро­и­тель­ные рабо­ты. Успен­ский собор был воз­об­нов­лен, а на месте сго­рев­ше­го Кре­сто­воз­дви­жен­ско­го мона­сты­ря в 1777–1790 годах под руко­вод­ством епи­ско­па Костром­ско­го и Галич­ско­го Симо­на (Лаго­ва) и выда­ю­ще­го­ся костром­ско­го зод­че­го Сте­па­на Воро­ти­ло­ва выстро­и­ли теп­лый (зим­ний) Бого­яв­лен­ский собор и вели­че­ствен­ную коло­коль­ню, став­шую одним из сим­во­лов Костро­мы, архи­тек­тур­ной доми­нан­той обли­ка горо­да. Рядом были постро­е­ны два так назы­ва­е­мых собор­ных дома, сохра­нив­ши­е­ся до наших дней. В XIX сто­ле­тии кремль рас­стал­ся с послед­ни­ми напо­ми­на­ни­я­ми о сво­ем бое­вом про­шлом: в 1814 году с кре­пост­ных валов убра­ли ста­рин­ные пуш­ки, к 1818 году – сры­ли до осно­ва­ния и сами валы. Так Костром­ской кремль окон­ча­тель­но утра­тил свое обо­ро­ни­тель­ное зна­че­ние, став, одна­ко, при этом духов­но-куль­тур­ным цен­тром горо­да, сре­до­то­чи­ем его обще­ствен­ной жиз­ни. Вполне зако­но­мер­но поэто­му, что в 1835 году крем­лев­ские собо­ры – Успен­ский и Бого­яв­лен­ский – полу­чи­ли ста­тус кафед­раль­ных хра­мов епар­хии.

В 1913 году свя­щен­ник (впо­след­ствии про­то­и­е­рей) Димит­рий Лебе­дев так опи­сы­вал Костром­ской кремль:

В насто­я­щее вре­мя пло­щадь, зани­ма­е­мая собор­ны­ми зда­ни­я­ми, есть самое луч­шее в целом горо­де, самое цен­траль­ное и вме­сте живо­пис­ное место. Пес­ча­ный кру­то­яр, выдав­ший­ся из самой сре­ди­ны горо­да, воз­вы­шен­ный над бере­гом Вол­ги четы­рех­са­жен­ной камен­ной огра­дой, на кото­ром изда­ли вид­не­ет­ся белая груп­па мас­сив­ных собор­ных зда­ний, бле­щу­щих золо­ты­ми гла­ва­ми, гра­ни­чит с юго-восточ­ной сто­ро­ны с кра­си­вой, тяну­щей­ся по сохра­нив­ше­му­ся древ­не­му зем­ля­но­му валу алле­ей мало­го буль­ва­ра, уса­жен­ной высо­ки­ми дере­вья­ми. С севе­ро-восточ­ной сто­ро­ны отде­ля­ет собор­ную пло­щадь от горо­да, вме­сто преж­не­го крем­лев­ско­го вала и рва, англий­ский сад и боль­шой буль­вар; с севе­ро-запад­ной сто­ро­ны над кру­тым овра­гом раз­би­та ров­ная пло­щадь, обне­сен­ная балю­стра­дой. На эту пло­щадь с севе­ро-запад­ной же сто­ро­ны Гости­но­го дво­ра идет глав­ный въезд через моще­ную насыпь, устро­ен­ную над рвом, окру­жа­ю­щим в преж­нее вре­мя зем­ля­ные валы. Дру­гой въезд ведет с восточ­ной сто­ро­ны из Ниж­не­де­брин­ской и Ильин­ской улиц отло­гой доро­гой меж­ду малым буль­ва­ром, раз­би­тым на остав­шем­ся юго-восточ­ном крем­лев­ском валу, и боль­шим город­ским садом. Таким обра­зом, малый буль­вар, город­ской сад и пло­щадь над овра­гом, заня­тым овощ­ны­ми лав­ка­ми, точ­но так же, как и преж­ние валы, совер­шен­но отде­ля­ют собор­ный уча­сток или кремль от горо­да и дела­ют это место сре­ди горо­да как бы кра­си­вой цита­де­лью, вели­че­ствен­но воз­вы­ша­ю­щей­ся над Вол­гой. На этом-то во всех отно­ше­ни­ях пре­крас­ном и воз­вы­шен­ном от Вол­ги месте, ров­ном со сто­ро­ны горо­да и совер­шен­но без­опас­ном на слу­чай пожа­ра, и кра­су­ет­ся костром­ской кафед­раль­ный древ­ний Успен­ский собор, слав­ный не столь­ко сам по себе, сколь­ко сво­ей вели­кой древ­ней свя­ты­ней, чудо­твор­ным обра­зом ико­ны Божи­ей Мате­ри. Про­тив свя­тых ворот в собор­ную огра­ду с север­ной сто­ро­ны от Успен­ско­го собо­ра на широ­кой пло­ща­ди стро­ит­ся в насто­я­щее вре­мя в память 300-летия цар­ство­ва­ния Дома Рома­но­вых вели­че­ствен­ный и кра­си­вый памят­ник по про­ек­ту архи­тек­то­ра А.И. Адам­со­на⁸.

1. Баже­нов И.В. Костром­ской кремль : Исто­ри­ко-архео­ло­ги­че­ский очерк с при­ло­же­ни­ем пла­на крем­ля 1755 г. – Костро­ма, 1905. С. 7–8. 
2. Лебе­дев Д.И. [про­то­и­е­рей]. Исто­рия собор­ных хра­мов Фео­до­ров­ско­го и Успен­ско­го в горо­де Костро­ме в свя­зи с пове­стью о Фео­до­ров­ской иконе Бого­ма­те­ри, крат­кой исто­ри­ей и топо­гра­фи­ей древ­не­го горо­да : Исто­ри­ко-архео­ло­ги­че­ский очерк. – Костро­ма, 2010. С. 89–92.
3. Баже­нов И.В. Костром­ской кремль… С. 9–10.
4. Там же. С. 12–13. 
5. Там же. С. 21–22. 
6. Лебе­дев Д.И. [про­то­и­е­рей]. Исто­рия собор­ных хра­мов… С. 165.
7. Там же. С. 168–171. 
8. Там же. С. 174–175.

• Баже­нов И.В.
  Костром­ской кремль 
  (пуб­ли­ка­ция в сбор­ни­ке «Костром­ской кремль», Костро­ма, 2018)
• Баже­нов И.В.
  Ста­рый город Костро­ма в XVI-XVII веках и судь­бы его
• Баже­нов И.В.
  Обо­зре­ние упразд­нен­ных мона­сты­рей и пустынь Костром­ской епар­хии 
  (фраг­мент об исто­рии Кре­сто­воз­дви­жен­ско­го мона­сты­ря в Костром­ском крем­ле; пуб­ли­ка­ция в сбор­ни­ке «Костром­ской кремль», Костро­ма, 2018)
• Каба­тов С.А., Каба­то­ва Е.А.
  Источ­ни­ко-исто­рио­гра­фи­че­ское изу­че­ние вопро­са суще­ство­ва­ния вто­ро­го Костром­ско­го крем­ля (ста­тья 1) 
  (ста­тья в жур­на­ле «Вест­ник Костром­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та», 2020)
• Каба­тов С.А., Каба­то­ва Е.А.
  Источ­ни­ко-исто­рио­гра­фи­че­ское изу­че­ние вопро­са суще­ство­ва­ния вто­ро­го Костром­ско­го крем­ля (ста­тья 2) 
  (ста­тья в жур­на­ле «Вест­ник Костром­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та», 2020)
• Каба­тов С.А., Каба­то­ва Е.А.
  Источ­ни­ко-исто­рио­гра­фи­че­ское изу­че­ние вопро­са суще­ство­ва­ния вто­ро­го Костром­ско­го крем­ля (ста­тья 3) 
  (ста­тья в жур­на­ле «Вест­ник Костром­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та», 2020)
• Каба­тов С.А., Каба­то­ва Е.А., Мед­ни­ко­ва М.Б.
  Изо­топ­ные и антро­по­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния погре­бе­ний Ста­ро­го горо­да вто­ро­го Костром­ско­го крем­ля 
  (ста­тья в сбор­ни­ке «Архео­ло­гия Под­мос­ко­вья : Мате­ри­а­лы науч­но­го семи­на­ра». Вып. 18, 2022)
• Костром­ской кремль: стра­ни­цы исто­рии
  (ста­тья в жур­на­ле «Губерн­ский дом», 2021)
• Куд­ря­шов Е.В.
  Костром­ской кремль
  (ста­тья в аль­ма­на­хе «Памят­ни­ки Оте­че­ства», 1991)
• Лебе­дев Димит­рий, про­то­и­е­рей
  Исто­рия собор­ных хра­мов Фео­до­ров­ско­го и Успен­ско­го в горо­де Костро­ме 
  (фраг­мен­ты; пуб­ли­ка­ция в сбор­ни­ке «Костром­ской кремль», Костро­ма, 2018)
• Опи­са­ние Костром­ско­го крем­ля в пис­цо­вой кни­ге горо­да Костро­мы 1627–1630 годов 
  (пуб­ли­ка­ция в сбор­ни­ке «Костром­ской кремль», Костро­ма, 2018)
• Поста­тей­ная рос­пись Костром­ско­го крем­ля 1678 года 
  (пуб­ли­ка­ция в сбор­ни­ке «Костром­ской кремль», Костро­ма, 2018)
• Собо­лев В.С.
  Костром­ской кремль 
  (пуб­ли­ка­ция в сбор­ни­ке «Костром­ской кремль», Костро­ма, 2018)
• Фера­понт (Кашин), мит­ро­по­лит Костром­ской и Нерехт­ский
  Костром­ской кремль и его свя­ты­ня
  (сбор­ник цер­ков­но-исто­ри­че­ских ста­тей и пуб­ли­ка­ций, издан­ный в 2022 году)
• Фера­понт (Кашин), мит­ро­по­лит Костром­ской и Нерехт­ский
  Костром­ской кремль и его свя­ты­ня в исто­рии Рос­сии
  (текст докла­да на пле­нар­ном засе­да­нии VI Меж­ду­на­род­ной науч­но-прак­ти­че­ской кон­фе­рен­ции «Исто­ри­че­ская память и духов­ный опыт фор­ми­ро­ва­ния рос­сий­ской госу­дар­ствен­но­сти. Воз­рож­де­ние свя­ты­ни: Костром­ской кремль» 6 октяб­ря 2023 года)
• Фера­понт (Кашин), мит­ро­по­лит Костром­ской и Нерехт­ский
  «По при­чине сто­я­ще­го в нем чудо­твор­но­го Бого­ма­те­ри обра­за…». Из исто­рии Костром­ско­го крем­ля в XVIII веке
  (ста­тья в жур­на­ле «Ипа­тьев­ский вест­ник», № 3 за 2023 год)